Три рецепта для Зоюшки (СИ). Страница 1

Анна Шнайдер

Три рецепта для Зоюшки

Пролог

— Зоя, вас просят к хозяину, — раздался позади важный до торжественности голос управляющего, и я едва не выронила из рук поварской колпак.

К хозяину, значит? Интересно, почему нельзя назвать этого человека по имени-отчеству, или подобное религия не позволяет? Почему с тех пор, как я переступила порог этого пафосного дома, управляющий называет его владельца исключительно хозяином? Нет, даже не так — Хозяином! С большой буквы.

Каждый раз, слыша это, я отчего-то представляла толстого мужика с пузом и сигарой, зажатой между пальцами. Эдакий дон Корлеоне в российских реалиях, в костюмчике, но при этом в брюках с подтяжками, чтобы не сползали с живота.

— Просят? — повторила я, оборачиваясь к управляющему. Представился он как Николай Петрович, но у меня было подозрение, что до «Петровича» ему ещё лет десять минимум — выглядел этот напомаженный и выхолощенный парень с короткими светлыми волосами и гладко выбритым лицом моим ровесником. Дорогие очки в золотой оправе добавляли ему солидности, но всё равно — молодой. — Во множественном числе, что ли, просят?

Взгляд «Петровича» наполнился лёгким презрением.

— Пойдёмте, Зоя, — так же важно произнёс он вместо ответа на вопрос и плавным жестом указал мне на дверь.

— Ладно, — я пожала плечами, — раз просят…

По пути неизвестно куда я рассуждала о том, зачем меня «попросили» явиться к хозяину. До того, как я начала готовить обед, управляющий говорил, что после завершения можно будет сразу уходить и, если я подойду в итоге, со мной свяжутся. Стандартный вариант даже для поваров. Зачем я понадобилась этому Хозяину прям сразу, не отходя от плиты? Похвалить, поругать?

Жаль, что колпак я оставила на кухне. В нём я выглядела более солидно, а не такой соплюшкой. Про таких, как я, говорят: «Маленькая собачка до старости щенок».

По широкой мраморной лестнице, устланной изумрудным ковром с абстрактными узорами, мы с Петровичем поднялись на второй этаж. Так же, как и на кухне, и в холле первого этажа, который я видела мельком, пока шла из крыла для слуг к лестнице, здесь всё дышало пафосом. На кухне он меньше ощущался — всё же это по сути тоже помещение для работников. А тут, в коридоре второго этажа… И светильники на стенах — все как на подбор золотые и витые, причём разные: в виде цветов, виноградной лозы, женщины в платье с фонарём в руке. Были тут и картины, в основном натюрморты и пейзажи, в тяжёлых кованых рамах.

Я будто в музей попала. Даже неловко стало, что иду по этой красотище в заляпанном специями фартуке. Не комильфо.

Всё-таки надо было или фартук снять, или колпак надеть…

— Кабинет хозяина, — возвестил Петрович, останавливаясь возле первой же двери. Она была под стать окружающей обстановке — солидная деревянная дверь с резным декором в виде абстрактного орнамента. Ещё и двустворчатая… Ну точно этот таинственный Хозяин — мужик необъятных размеров, раз в одну створку не пролезает. — Заходите, Зоя. Только постучитесь.

А то я бы так не догадалась, что к «дону Корлеоне» с ноги не заходят.

Постучала, но ответа не дождалась, и Петрович уточнил:

— Здесь хорошая звукоизоляция, так что ответа вы не услышите. Просто заходите.

Я глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, ощутив на мгновение острый укол волнения, и толкнула одну из створок.

Легко сказать — толкнула… Эта дверь оказалась такой тяжёлой, что только чуть дёрнулась, и не собираясь распахиваться.

— Ладно, давайте я, — проворчал управляющий, вмиг растеряв свой лоск, когда, еле слышно пыхтя от натуги, взялся за ручку и попытался открыть створку. В итоге она, разумеется, распахнулась, но с большим трудом и диким скрипом.

— Ник, — тут же послышался голос изнутри кабинета. Приятный, бархатистый мужской баритон, — вызови-ка мастера, опять петли подтянуть надо.

— Да, Глеб Викторович, — с важностью ответил управляющий и многозначительно зыркнул на меня глазами: заходи, мол.

Я послушно шагнула в помещение, огляделась…

Сначала я заметила книжные шкафы. Огромное количество книжных шкафов по всем стенам до самого потолка. Причём второй ярус, если приглядеться, был уже балкончиком, на который предлагалось подниматься по лестнице.

И только потом, после того как я почувствовала себя Белль из мультика про Красавицу и Чудовище, увидела большое окно прямо перед собой, напротив входа, а перед ним — письменный стол с компьютером, за которым в кожаном кресле сидел мужчина. Солнечные лучи били в окно, а заодно и мне в глаза, и я не сразу его разглядела — поняла только, что совсем он даже и не толстый.

Потом мужчина встал и выбрался из-за стола, отошёл в сторону, попав в тень от ближайшего шкафа, и я смогла рассмотреть человека, которого управляющий назвал Глебом Викторовичем. Тот самый Хозяин, по-видимому.

Мужчина был очень привлекательный, пожалуй, даже слишком. Молодой, лет тридцати — тридцати пяти, среднего роста, крепко и спортивно сложенный, слегка небритый, с чуть длинноватыми, небрежно уложенными тёмными волосами. Широкие брови, упрямая ямочка на подбородке, да и в целом лицо волевое, решительное — сразу видно: бизнесмен. И костюмчик с иголочки, даже с галстуком. И это — в субботу! Конечно, не обязательно в пижаме за компом сидеть, но подобный фанатизм тоже ни к чему.

Впрочем, это его дело.

Мужчина рассматривал меня с тем же интересом, как и я его, только в этот интерес добавилась толика неподдельного удивления.

— Я как-то не обратил внимания на ваш возраст, — протянул он, на секунду задержав взгляд на моём лице, а затем вновь опустил глаза, рассматривая заляпанный фартук. — Почему-то думал, что вы гораздо старше.

Я промолчала. Что я могла сказать? Я знаю и других отличных поваров своего возраста — мне недавно исполнилось двадцать пять, — но людей со стороны этот факт обычно удивляет.

— Меня зовут Глеб Викторович, я владелец этого дома, — продолжал между тем мужчина. — И я позвал вас, потому что хотел спросить… Как вы догадались?

1

Зоя

За неделю до…

Лысина Семёна Павловича, или попросту — дяди Сени, как мы частенько называли его за глаза, блестела, словно густо намазанная маслом сковородка. Люстра висела у него над головой, и её свет отражался на его макушке ярким пятном, которое слепило глаза так, что хотелось зажмуриться. А ещё — хотелось блинчиков, жирненьких, с мясом или со сгущёнкой. Или с шоколадным соусом…

Я еле слышно вздохнула. Да, Зоя, это у тебя уже профессиональная деформация. В обычной блестящей лысине ты видишь сковородку, подготовленную для жарки вкусненького. А ведь Семён Павлович выглядит слишком уж тревожно, и следовало бы подумать об этом, а не о блинчиках.

А может, лучше стейк? С соусом Жю. М-м-м…

Нет, надо было всё-таки пообедать нормально!

— Зоя, ты слышишь, о чём я говорю? — внезапно брызнула жиром сковородка, то есть дядя Сеня — слюной, и я подпрыгнула на стуле.

— Да-да, простите, отвлеклась!

Шеф-повар и по совместительству владелец ресторана страдальчески вздохнул.

— Зая, детка… — Терпеть не могу, когда меня называют заей вместо Зои и деткой вместо всего остального, но предпочитаю благоразумно помалкивать, когда это делает Семён Павлович. Человек, который платит тебе зарплату, имеет право на любые извращения, не запрещённые Уголовным кодексом Российской Федерации. — Понимаю, слышать тебе это будет неприятно, но… В общем, я закрываю ресторан.

— Что-о-о? — пискнула я, едва не свалившись со стула. Как это — закрывает?!

— Ковид, — развёл руками Семён Павлович, и я страдальчески поморщилась. Ненавижу эту болячку. Мало того, что я болела ею в хард-формате, так ещё она практически разорила наш ресторан. Или… не практически? — Пока вся эта история окончательно не прекратится, у меня нет средств ни на аренду помещения, ни на зарплату сотрудникам. Да, кое-какой доход у нас был благодаря доставке, но, зайчатина, это капля в море. Возможно, через пару лет я вернусь к ресторанному бизнесу, а пока… извини, но я умываю руки.