В результате я осталась довольна. Здорово, когда не надо думать, что на тебя сейчас набросятся с поцелуями и потребуют секса за еду и кино. Однако…

— Слушай, Ник… — Уже собираясь уходить к себе, я решилась задать вопрос. — А почему ты так спокойно воспринял всё, что я говорила об отношениях? А как же ущемлённая гордость, инстинкт охотника?

— Да я вроде на идиота не похож, — хмыкнул Николай весело. — Могу определить, когда девушка говорит «нет» и это значит «нет», а когда она просто ломается. Ты не ломаешься. Да и вообще с самого начала чувствовалось, что ты не настроена на романтику. Общение, дружба — запросто, но не больше. Да и я на самом деле тоже. Мне другая девушка нравится, но там… не на что рассчитывать.

Ого, неожиданно.

— Надеюсь, это не Альбина? — Я даже встревожилась. Безответные чувства к этой первостатейной стерве для Николая добром бы не кончились.

— Не-е-ет! — Она засмеялся. — Я не любитель змей. Мне Оля нравится. Только ты ей не говори.

— Не скажу, — пообещала я по инерции, но уточнила: — Ты же имеешь в виду дочку Виктора, шофёра? А почему ты думаешь, что не на что рассчитывать?

— Во-первых, у неё парень есть. В школе, где она учится. А во-вторых, ей же шестнадцать, Зой. Это уголовно наказуемо. И не только уголовно — Виктор мне башку к **ням оторвёт, если я вздумаю за ней ухаживать.

— Почему это? Парню её не отрывает, а тебе оторвёт?

— Парню семнадцать, он из той же возрастной категории. А мне двадцать семь. Совсем другой коленкор.

Я промолчала. Возможно, я и не права, но… мне кажется, что парень с мозгами, пусть даже старше на одиннадцать лет, может причинить гораздо меньше вреда, чем семнадцатилетний пацан без мозгов. Но вмешиваться в чужие отношения я никогда не любила, поэтому комментировать не стала.

И тут Ник сказал неожиданное:

— А ты, Зойка, с Глебом Викторовичем осторожнее, хорошо?

— В каком смысле?

— Ты ему нравишься, — пояснил мой собеседник, поглядев на меня как-то виновато. — Я сначала думал, не говорить, потому что не моё дело, да и вообще… Короче, он на тебя заглядывается, и это заметно. И явно злоупотребляет полномочиями, причём хитро — используя Алису. Зачем ему это нужно, я не знаю. Может, и незачем. Но ты всё равно будь осторожна, ладно?

— Ла-а-адно, — протянула я, не в силах ещё как-то комментировать сказанное. Только брякнула зачем-то: — А как же Альбина?

— Да при чём тут она, — поморщился Ник, махнув рукой. — Одно другому не мешает, знаешь ли. Глеб Викторович, скорее всего, не из тех, у кого одновременно может быть две женщины, но не факт. Мы его с этой стороны совсем не знаем. Даже Генриетта Максимовна, наш старейший сотрудник, не знает. Всё возможно. А предупреждён — значит, вооружён.

Вооружён, да уж. Сковородками и половником если только.

Я и сама в присутствии Глеба плыву, как попавший в воду мотылёк. Барахтаюсь, но всё равно тону. Так было и с Маратом. Я тогда выбралась из воды, но она смыла с моих крыльев всю пыльцу — и с тех пор я просто больше не летаю.

61

Альбина

Она была довольна. Всё шло по плану — и Глеб попался на крючок, и Дима отреагировал так, как Альбина и ожидала. И не только в субботу, но и в воскресенье тоже.

Она специально повела себя так, чтобы со стороны казалось — она избегает садовника. Конечно, на самом деле ничего подобного — Альбине было нужно, чтобы Дима её в итоге нашёл. Поэтому она немного побегала от него по саду, а после будто бы случайно столкнулась с ним в зимнем саду и, недовольно поджав губы, попыталась развернуться, чтобы уйти — но Дима её остановил, легко коснувшись руки.

— Стойте, Альбина Алексеевна, — произнёс он настолько проникновенно, что у девушки замерло сердце. Вот всегда бы так! Жаль, что руку сразу отпустил. — Всё утро никак не могу вас найти. Хотел нормально извиниться. За всё. Я действительно думал о вас незаслуженно плохо, а вы ничего плохого мне не сделали. Простите.

— Боишься, что я пожалуюсь Глебу, и тебя уволят? — фыркнула Альбина, разворачиваясь лицом к Диме. Главное сейчас — держать это самое лицо и не растекаться от умиления. Стоит перед ней, весь из себя такой виноватый, прощения просит. Красота!

— Не боюсь, — Дима качнул головой, серьёзно глядя на Альбину. — Если Глеб Викторович меня уволит, я найду другую работу. Просто неприятно, что я вас обидел. Я много думал о том, что вы вчера сказали и понял — я сам всё придумал, исходя из прошлого опыта и собственных убеждений о том, как должна себя вести хозяйка дома.

— Не обращать внимания на прислугу? — развеселилась Альбина вполне искренне. —Прости, что разочаровала, но я ещё и не хозяйка дома. Да и на тебя весьма сложно не обращать внимания, знаешь ли. Ты и сам понимать должен.

— Моя внешность — моё проклятье, — кивнул Дима, и Альбина от удивления чуть не открыла рот.

— Что, прости? Как внешность может быть проклятьем?

— Очень просто. — Он пожал идеально мускулистыми плечами, и девушка облизнула их взглядом, стараясь не таращиться слишком уж откровенно. Нет-нет, она долго шла к своей цели и больше не облажается! С Димой нужно подружиться. Нужно, чтобы он поверил: Альбина не имеет на него видов. — Когда внешность среднестатистическая, то и оценивают другие люди тебя не по ней, а по внутреннему содержанию, знаниям, умениям и успехам. А когда ты выглядишь, как греческий бог, то в первую очередь по внешности и будут оценивать. Мужики станут думать: «Он слишком красивый, наверное, гей. И вообще зачем мне рядом такой конкурент? Я-то чуть краше обезьяны», а женщины… Они, как правило, даже не слушают, что я говорю.

— Я слушаю, — как можно более по-доброму улыбнулась Альбина. — И всегда слушала. Я ведь разговаривала с тобой, задавала тебе вопросы.

— Простите, я думал, это подкат, — покаялся Дима, вновь посмотрев на неё виновато, и девушка закатила глаза.

— Ладно, проехали. Извинения приняты, я не сержусь. И кстати… я думаю, что ты не совсем прав. Внешность может быть проклятьем, а может приносить пользу. С её помощью можно многого добиться. Хотя бы потому что твой собеседник, — Альбина дружески подмигнула Диме, — вместо того, чтобы придумывать аргументы, пялится на твоё декольте.

Садовник засмеялся и к радости Альбины действительно опустил взгляд на её обтянутую тканью летнего платья грудь. Ничего излишне откровенного — но ложбинку было видно. Взгляд Димы не задержался там дольше секунды, но этого было вполне достаточно, чтобы сделать вывод.

Клюнул!

62

Зоя

На следующей неделе Хозяин переворошил палкой наш муравейник, объявив, что с выходных разрешает покидать дом и выезжать в город. Радости многих не было предела — я-то просидела здесь всего две недели, а остальные (кроме Дмитрия, его взяли на работу недавно, как и меня) — с марта. ЭсЭс, то есть Света и Сашка, даже начали говорить, что соскучились по московскому метро, из-за чего я объявила их извращенками. Скучать по общественному транспорту! Я ещё не настолько одичала.

Но в следующее воскресенье к мачехе и сёстрам всё же съездила. Хотела увидеть Гелю, да и гардероб нужно было обновить, прихватить из дома кое-какие вещи — через пару дней обещали дожди и резкое похолодание.

За прошедшую неделю в моём положении ничего не изменилось — я как готовила завтраки, обеды и ужины, так и продолжала готовить. С Алисой виделась регулярно, более того — она начала приходить ко мне на кухню, чтобы делать там уроки. Сажала на стол Мафусаила с Фисой, раскладывала тетрадки, учебники и планшет — и что-то писала с серьёзным лицом. В перерывах я делала ей домашние чипсы с разрешения Глеба. Сам он на кухню не приходил, и я впервые за неделю вновь увидела его в субботу на обсуждении меню.

И поняла, что соскучилась…

.

В воскресенье я возвращалась в дом Глеба достаточно поздно — ближе к десяти часам вечера. Для взрослых детское время, но Алиса по идее уже должна была готовиться ко сну.